Мой последний день войны

Знаешь, дед как-то рассказал мне одну историю — до сих пор мурашки, когда вспоминаю. Это было... ну, в самый конец той страшной мясорубки, которую Второй мировой зовут. Представляешь? Последний день войны. А он сидит, старый свитер на плечах, чай остывает в кружке, и голос вдруг дрожит, будто не 70 лет прошло, а вчера всё случилось."Ты думаешь, война кончается по календарю?" — спросил он тогда. И я понял: для них, там, в окопах, дата в газете ничего не значила. Пули всё равно свистели, земля дрожала. А потом... случилось это. Что-то между кошмаром и чудом — он даже слов толком подобрать не мог. Рассказывал про какого-то немецкого парнишку, почти ровесника, и про то, как они вдруг перестали целиться. Будто в последний миг войны сама судьба подкинула им шанс не стать убийцами.Странно, правда? Мы все празднуем Победу, салюты, а у него в памяти — грязь, тишина после взрывов и лицо того мальчишки. "Он, наверное, тоже дедом стал", — бросил дед в конце, и тут голос его сорвался. Я тогда впервые увидел, как стариковские руки могут трястись не от возраста.До сих пор не пойму: то ли это история о жестокости, то ли о какой-то хрупкой человечности, что даже ад не смог растоптать. Дед умер два года назад, а я всё гадаю — может, в тот день закончилась не просто война, а что-то важное в нём самом? Как будто последний патрон не в стволе остался, а здесь, в горле, когда пытаешься об этом говорить...