Я — смертный

В двадцать третьем веке, эпохе научных прорывов и технологических чудес, человечество совершило невероятное открытие – генетическую вакцину, обещающую бессмертие. Этот прорыв не только предложил перспективу вечной жизни, но и стал катализатором глобальных изменений, положив конец векам войн, преступлений и насилия. Мир, казалось, шагнул в новую эру мира и процветания. Однако не все видели в этом благословение. Среди бескрайних пейзажей утопического мира зародилась группировка повстанцев, которые стали олицетворением сопротивления. Они не видели смысла в вечной жизни, которая, по их мнению, лишала человеческое существование его истинного значения и превращала жизнь в бесконечную, монотонную рутину. Эти повстанцы боролись не за право жить вечно, а за право быть смертными, иметь возможность испытать полный спектр человеческих эмоций и переживаний, включая конечность собственного существования.Их борьба вызвала глубокие философские и моральные дебаты по всему миру. Вопрос о том, является ли бессмертие истинным даром или проклятием, стал центральным в общественном дискурсе. Повстанцы утверждали, что смерть придает жизни смысл, заставляя ценить каждый момент, каждую радость и каждую печаль. В то время как большинство общества принимало новую реальность и наслаждалось преимуществами бессмертия, повстанцы продолжали свою борьбу, выступая против обязательного характера вечной жизни. Их движение, хоть и состояло из небольшой группы людей, стало напоминанием о том, что в каждой утопии найдется место для диссидентства, и что выбор между вечной жизнью и смертностью – это глубоко личное решение каждого индивида.